В Новороссийске 97-летний старик ждет возвращения домой

Леониду Денисовичу Захарову 97 лет. В детстве, в родной Снегирёвке, он пережил голод, в юности – фашистскую оккупацию, а в старости был вынужден искать спасения в России. Сейчас он живет в новороссийском доме-интернате. Дедушка верит, что, как только завершится СВО, он обязательно вернется домой, ведь там еще столько дел!

В апреле 2023-го Леонид Денисович был эвакуирован из Снегирёвки (ранее Николаевская область Украины, теперь Херсонская область РФ, – ред.). После того как недалеко от пятиэтажки, в которой он жил, снаряды разрушили двадцать домов, отключилась вода, свет, оставаться в городе больше было нельзя.

– Когда эвакуация началась, про меня как-то забыли, почти все уехали. Интересно так, в Великую Отечественную мы с родителями не эвакуировались: дом, огород, два брата на фронте, а тут пришлось, – вспоминает Леонид Денисович, сидя на диванчике в редакции «Новороссийского рабочего». – Ребята с первого этажа меня нашли в квартире одного и забрали. Три дня выбраться не могли – на дорогах пробки, все уезжали в Россию.

Захаров оказался в Анапе. Беженцев поселили в гостинице. После того как Леониду Денисовичу сделали российские документы, его отправили в Новороссийск, в дом-интернат для престарелых и инвалидов.

– Сын живет на севере Камчатки. Дочь с семьей в Анапе. Внуки в Сибири, а я в Новороссийске, – рассказывает дедушка, доставая из пакета папку. – Вот, успел забрать с собой из Снегирёвки немного семейных фотографий, часть документов, статей. Мои воспоминания о пережитом голоде, Великой Отечественной часто публиковали в свое время…

Беру в руки одну из газетных распечаток Леонида Денисовича. Это его письмо в какую-то местную украинскую редакцию. Письмо опубликовано на русском языке. В глаза бросается название «Спросите у меня, я пережил это».

– Пропагандисты голод 32-33-х годов голодомором называют, геноцидом украинского народа. Тьфу. Тогда от голода страдали все. Я и мои родители – белорусы, наши предки поселились на той территории, которую позже назвали Украиной, еще в начале XIX века. Соседи – греки. Рядом были этнические деревни немцев, поселения поляков, болгар, евреев. Не было такого, что белорусам, полякам или еще кому пайку давали, а украинцев обрекали на смерть. Был голод, из-за засухи и суховеев, но не геноцид.

Пробегаюсь глазами по письму. Леониду Денисовичу, а в то время просто Лёне, было 4-5 лет, когда он чуть не умер от голода. Проводив старших из дома на работы, закрыл дверь в землянку, лег на лавку, а встать больше не смог. Дверь родичи выбили. Мальчонке, в разжатый рот, влили несколько капель спасительного молока…

Леониду Захарову было 14 лет, когда началась Великая Отечественная война. Он помнит, как все собрались на почтовом дворе Снегирёвки и слушали сообщение по радио. Люди не плакали, были растеряны. Плакать стали позже, когда начали провожать на фронт своих сыновей, мужей, отцов. У Леонида на фронте оказались оба старших брата.

– Мы у реки жили, и я на нашей лодке призывников переправлял на другой берег. Женщины цеплялись за своих любимых, понимали, что вернутся живыми не все. Рев стоял на всю округу.

Отец Леонида призыву не подлежал по возрасту. Работал завхозом в военкомате. По воспоминаниям сына, тата (по-белорусски «папа») был безмерно честным человеком.

– Попросил я у него как-то принести мне бляшку со звездой, а он серьезно так: «Ты же знаешь, что это государственное имущество». Не принес.

От старшего брата, Ивана, семья получила только одно письмо с фронта. Позже выяснилось, что парень попал в плен. Его угнали в Германию. В концлагере чудом удалось выжить. В 1944-м Ивана Захарова вместе с другими заключенными освободили войска Красной армии.

– Средний брат, Василий, воевал с Японией на Дальнем Востоке. Тоже вернулся домой живым. В этом плане нашей семье повезло.

В августе 1941-го Снегирёвку оккупировали немцы. Лёня, вместе с другими подростками, работал на полях. Рано утром их на повозке увозили за 12 километров от деревни трудиться, а после захода солнца ребята возвращались домой своим ходом.

– Лошадей жалели, а нас нет. Мы пололи кукурузу, подсолнух. Кормили раз в день борщом. Наверное, на воде был, кто б нам мясо дал, но, по моим воспоминаниям, он был вполне съедобным. Хлеба не было. Тех, кто слушался, режим не нарушил, того не наказывали. В школу мы не ходили, на рыбалку тоже, все время работали.

Возможно, защищая психику Леонида Захарова, память стерла воспоминания о фашистских зверствах. В рассекреченных архивах есть акт, датированный мартом 1944-го, в котором записаны рассказы местных жителей об оккупации в райцентре Снегирёвка. Там сказано про травлю собаками, похороны заживо, расстрелы целых семей и длительные пытки…

Только один страшный эпизод пронес Леонид Денисович через всю жизнь. Как-то в Снегирёвке появился морячок.

– Моряк оказался партизаном. Организовал трех мальчишек, и они пустили поезд немецкий под откос. Их поймали. На площади установили виселицу. Палач был в маске, петли на шеи накинул. Ребят сразу придушило, а у моряка два раза веревка рвалась, но все равно его повесили. Нас заставляли на это смотреть.

Когда казнь закончилась, жителей распустили. Дети побежали купаться на речку.

– Через час возвращался домой, на площади не было никого, только трупы висели. Ноги моряка оказались на уровне моих глаз. Смотрю, а он висит в штанах моего брата Ивана. Я их обыскался дома. Берег. На ночь клал под матрац, чтобы они не мялись, и тут исчезли. Мамка, оказывается, их соседу отдала, чтобы он передал партизану. Вся улица его одевала, прятала… Спустя время тела сняли и увезли на какое-то «конское кладбище».

В акте из рассекреченных архивов есть упоминание о том, что в трех километрах от Снегирёвки был ров, предназначенный для захоронения лошадей. Там же закапывали трупы замученных фашистами людей. Быть может, именно это место называлось у местных «конским кладбищем».

14 марта 1944-го Снегирёвку освободили. Леонид Денисович помнит, как радовались люди, увидев на противоположном берегу бойцов Красной армии, как бежали немцы.

Архивы свидетельствуют, что незадолго до наступления наших войск враг начал подчищать следы своих преступлений. В окрестностях Снегирёвки разгорелись костры, в которых фашисты сжигали выкопанные из земли трупы убитых евреев.

– Освобождала нас 18-я армия. После этого я ходил по полю боя и собирал кубанки павших бойцов. Бережно их хранил, ходил в них потом в школу. Бойцы 18-й армии – это то, что роднит меня с Кубанью.

К моменту освобождения села Леониду Захарову было 17 лет. До 1947-го парень работал в колхозе, а потом, по комсомольскому призыву, на пять с половиной лет был отправлен на службу на Тихоокеанский военно-морской флот в Комсомольск-на-Амуре на корабле с названием «Перекоп».

– Там я получил звание участника войны, хотя в боевых действиях на территории Кореи участия мы не принимали, были в готовности. На Украине по льготам был приравнен к участнику Великой Отечественной.

Во время службы Захаров освоил несколько направлений. Был горнистом. Как говорил его командир: «Горнист на корабле – 50 процентов порядка». Освоить этот инструмент помог полученный в юности опыт.

– У нас в Снегирёвке был духовой оркестр. В 1934-м, через год после голода, организовался. В нем играли мои братья, дядя, а когда подрос, и я. Забегая вперед, скажу, что и сын мой тоже играл в оркестре. Кларнет я освоил сам, как и нотную грамоту.

Полгода Леонид Денисович был горнистом, потом стал комсоргом, затем химиком корабля, изучив все инструкции.

– Перед демобилизацией написал письмо в сельхозтехникум, что хочу к ним пойти учиться. Приехал в Снегирёвку, пошел в райком на учет вставать, меня спросили, чем хочу заниматься, я честно ответил: из колхоза ушел – в колхоз и вернусь. Землю люблю. Председатель удивился моему желанию: «Все идут или в милицию, или в кооперацию. В колхоз так в колхоз».

Леонид Захаров окончил сельхозтехникум, получил образование в Крымском педагогическом институте. За свою долгую жизнь он работал инструктором в райкоме партии, агрономом в колхозе, 12 лет учителем географии в вечерней школе, школе-интернате. Параллельно с этим более двадцати лет руководил духовым оркестром в Доме культуры Снегирёвки.

– Надеюсь, что российские войска очистят мою родную Снегирёвку от фашистов-бандеровцев, чтобы можно было вернуться домой. В интернате в Новороссийске спокойно, безопасно, тепло, есть товарищи. В Снегирёвке же я один буду, и дом разрушен, но там Родина. Надежда на возвращение дает силы жить.

novorab.ru

• 

  Ваше имя

  Тип комментария   Нейтральный Положительный Отрицательный

  Комментарий

   

   

  

  Укажите ваше имя!

  Заполните поле комментарий!

  Введите результат полученной суммы правильно!

  Отправить комментарий